Форум » ПОРОДНЫЕ ПОСИДЕЛКИ ( Флудилка ) » Флудилка (продолжение) » Ответить
Флудилка (продолжение)
Оболенталь: Просто поговорить
kukushka: Сколько сказано слов Может чья-нибудь муза устала Говорить о войне И тревожить солдатские сны… Только кажется мне, До обиды написано мало О собаках-бойцах, Защищавших нас в годы войны! Стёрлись в памяти клички. Не вспомнить теперь и мордашку. Мы, пришедшие позже, Не знаем совсем ничего. Лишь седой ветеран Ещё помнит собачью упряжку, В медсанбат дотащившую С поля боя когда- то его! Связки мин и гранат Относили собаки под танки. Защищая страну И солдат от нависшей беды. После боя бойцы Хоронили собачьи останки. Только нет там теперь Ни холма, ни креста, ни звезды! Батальон окружён, Ни еды, ни снарядов, ни связи. Свистопляска вокруг И осколков и пуль круговерть. С донесением псы Пробирались и близили праздник. Всем, даруя свободу, А себе, зачастую, лишь смерть. И собачья честь Не замарана подлым предательством! Жалким трусом из псов Не отметил себя ни один! Воевали они Без присяги, но всё ж с обязательством Вместе с Армией Красной Уничтожить фашистский Берлин. И когда в майский день На могилы приходим святые. И святое, храня, Мы минуту молчанья стоим. То пускай эта дань И огонь, и цветы полевые Будут памятью светлой, Будут скромной наградой и им!
Надежда: Памяти собакам-бойцам. Аскольд Якубовский. Рассказ «КРОКОДИЛ И ЛАПАТОШКА» (в сокращении). Однажды в воскресенье затеяли женщины уборку и выгнали меня из дома, крикнув вслед: -Не спеши возвращаться! И я ушёл в ту часть леса, что уцелело между домами-башнями. Там местные жители весной ищут цветы медунки, осенью – осенние листья, там же прогуливают собак. Бредя в общем потоке, я увидел его… Мы кивнули друг другу, и я остановился. Малознакомый отдыхая, разводил в траве мини-костерок! -А костерком я занялся потому, что тоже дома прибираются… Был он одет кое-как в ношеную одежду. Сам побелённый годами, брови – седые кустики, на правой руке – пальцы-обрубыши. -Производственная травма?- и мужчина сказал, что да, производственная, с войны. К нам подбежали собаки – крокодильчик и щетинистая собачка-лапатошка. Из тех, что издали не разберешь, где голова, где хвост, такие они щетинисто-косматые с обоих концов. Крокодильчик был той редко встречающейся помеси, в которой слились противоположные породы. Крепкий и длинный корпус овчарки был посажен на ножки-обрубки таксы. Но лапы, хотя и вывернуты совсем по-таксиному, были и толсты и крепки. Пес был смехотворен не сложением, а важной многозначительностью таксы, умноженной на величавость сильной овчарки, могущей сражаться даже с волком и знающей это. Я рассмеялся на крокодильчика, а мой знакомый неодобрительно качнул головой. Я не понял, что ему не нравится – крокодильчик или мой смех. Другая же собака, лапатошка, была забавна щетинностью, тем, что глаз ее не было видно. Двигалась она уверенно и быстро. Это была помесь тибетского терьера с дворнягой. За своим другом крокодильчиком она бегала, не отставая, а обогнав, дожидалась его. Мой новый знакомый угостил их сахаром и рассказал историю. Он был мобилизован и служил в саперных частях комвзвода у полковника Смоли. Дружил с ним. –Приглашает он меня к себе, – рассказывал Иван Борисович. – Засел в городишке Нелине, что невелик, и наслаждается всем отошедшим: заброшенными церквами, исконно русским говором городских жителей, зеленью лесов, прочим. А чего ему не наслаждаться, если он в отставку вышел, ему к городской квартире приплюсовали еще и дачу. Перебрался он на свою дачу, только два-три зимних месяца проводил в Москве. Жил он на даче одиноко, жена сидела в Москве с детьми, взрослыми, да требующими догляда. Меня больше заинтересовали местные собаки. Более странной компании я не видел, пожалуй, со времен войны. К нам ведь присылали всяких собак. Для розыска мин отбирали легавых и овчарок. Раненых вывозили крупные собаки, в большинстве лайки. Брошенных населением во время бегства от фашистов было множество в частях, большей частью забавнейших дворняжек. …День заваривался солнечный, даже паркий, а по улице шли две собаки, одна, как вы говорите, типа крокодильчика, другая была лапатошка, по вашей терминологии. Судя по походке, шерсти, это были очень старые псы. «Это еще одна наша знаменитость, вроде церквей, – сказал Петрович. «А что за псы?» Он рассказал о псах. О том, что, получив здесь участок под дачу в 46-м году, он уже застал этих собак. Они так же ходили вместе, проживали без хозяев, обитая в самом дальнем церковном здании, сохранившемся немного лучше, чем другие. Живут там летом, живут и зимой. Кормятся у столовой, попрошайничают. Длинный – это он, щетинистая – жена. Так и живут парочкой. Потому многие им дают то кость, то хлеб, что найдется. Награждают, так сказать, за верность друг другу. По слухам, появились как раз после войны, и вроде бы солдат был с ними, веселый песенник с баяном. Отстал от части. Пел и плясал, пел и плясал, а там его, косенького, взяли за хвост, за крылья и кинули в другой воинский состав, что проходил через городок с запада на восток. Вагоны были полны веселящихся солдат. И этот тоже веселился. Но когда поезд тронулся и набирал скорость, солдат свистел и звал собак. Но их на перроне не было. Их нашел здешний лесник, когда, бродя опасливо по лесу и боясь мин, он стрелял косачей. Вышел к церкви, и к нему побежали собаки и стали звать за собой. Будь псы без ошейников, он застрелил бы их как одичавших. Но собаки вежливо и культурно звали за собой, и увели старичка в церковь, и там сели, глядели на него, скулили. «Хлеба не дам, – сказал старик. – Сами кормитесь, дичиной». Вот уже пять лет живут здесь псы. Пришли они сюда немолодыми, по-видимому, и вот старятся, немного им остается шкандылять по улицам... Подохнут, и уйдет с ними в землю их тайна. Потому что всех людей зовут они к себе. Их уже за это маленько проучили местные хулиганы. Самому отрубили полхвоста. Ничего, зализал рану. Его щетинистую подружку шибанули камнем и угодили прямо в глаз. Та окривела, но существует! И люди примечали, что, когда больна одна псина, другая несет ей либо кость, либо хлеба кусок. Заботится. Постепенно разобрались в их супружеской жизни, стали уважать, защищать, подкармливать. Кое-кто даже приводил их к себе домой, то порознь, то обоих сразу. Но с упрямством псы идут обратно. «К ним еще сходим.,. – приказывал полковник. – Заглянем и в их церквушку. Чего бы им туда отнести? Кажется, кусок колбасы есть, уже заветрился». Нашелся позабытый, ставший желтым творог, нашлись щи с громадной костью. Все это – колбаса, творог и говяжья кость – было завернуто в газету. …Да-а, Русью здесь пахло, старой. И вдруг я приметил два пятнышка, коричневое и серое. Они поднялись на бугор, обросший березами, исчезли. Затем мелькнули подальше, на дороге. Теперь их высвечивало солнце – собаку, похожую на колбаску, и другую, похожую на ершик для чистки бутылок. Не спрашивая полковника, блаженно вдыхающего воздух, я угадал, что это за собаки. Дорожка привела нас к лесу, российскому, широколиственному, влажному. Сначала мы увидели развалины печных труб – здесь были сгоревшие дома, за березой стояла церквушка, невысокая, но широконькая. Судя по виду, в церквушку когда-то угодил артиллерийский снаряд. Но такая была старинная кладка, что он не разрушил церковки. Да, церковка была старая, лет ста. В куполе мостились сизые голуби. Они летали сквозь пролом, пересекая луч света. В церквушке же было сумрачно, нехорошо. Нельзя сказать, чтобы я вышел из войны нервным человеком. Но тут на меня накатывались волны непонятного страха, и мне даже чудилось касание ледяной руки. Я оглянулся на полковника, не шутит ли. Но тот был шагах в пяти и наблюдал за мной. Значит, так себя и должны чувствовать все приходящие сюда. «А вот я, – сказал он, – как ни прибреду сюда, так обязательно капельку нитроглицеринчика слизну, вот из этого флакончика. Дать?» «Что бы это значило?» «Не пойму. Может, сыро и прохладно и что на отшибе. Может, оттого, что фашисты тут пленных командиров расстреляли. Так мне говорили. Но, по моим сведениям, расстреливали их в другом месте. Ну, айда к барбосам». «Они...» «Они ждут нас». И точно, на дорожке стояли и ждали собаки-старички. Впереди пес типа «крокодил», верх туловища от овчарки, лапы таксины. За ним стояла его подружка-лапатошка, глядела на нас одним глазом и повиливала тем, что должно быть хвостом, а у нее было веничком. Обе собаки стары именно как собаки – обрюзгшие, с проплешинами. Не то их мучил авитаминоз, не то подцепили лишай. Почуяв творог и колбасу, они стояли, глядя на нас. Не скулили, не звали, а смотрели. Пес-крокодильчик лег, будто упал, на дорожку, и лапатошка стала вылизывать ему уши. Она вывернула ему ухо и лизала. Потом взялась за лапу, потянула прицепившийся репей. Тогда пес приподнял свою большую овчарочью морду и лизнул свою подружку в нос. Она прилегла с ним рядом, они стали дремать так, как могут дремать только собаки-старики, у которых все болит: стонали, кряхтели, скулили. «Ревматизм у них, я думаю» – вздохнул полковник и пошагал к ним со своим свертком. «Есть они не будут, – сказал он. – Поведут нас к себе. Следи». И точно, собаки поднялись и заковыляли вперед. Помахивал обрубком хвоста пес-старик, взвизгивала его одноглазая подружка. Следом мы обошли церковь и с другой стороны обнаружили вход в ее часть, отгороженную от той, где мы были, грудой битого и поросшего мхами кирпича. Полковник говорил на ходу, мне же снова было знобко. На меня вдруг потянуло ужасом, как ветром. Я даже рассердился на себя. «Приведут, и сядут, и сидят. Ждут что-то от тебя. Даешь жратву, так сразу не едят, а ждут... может быть, зубы их стерлись». «Возможно». Церквушка в главном входе казалась меньше, уже. А вот тут оказалась ее широкая, ее большая часть. Она сохранилась лучше, кирпич был целее. И тут было собачье логово. Кто-то очень давно принес сюда большие деревянные ящики, и в одном из них, лежащем на боку, и находилось логово. В ящике была солома, истертая до дыр, до мелких клочков материи и ваты рабочая телогрейка. «Доброхоты им принесли», – пояснил полковник. И точно, теперь я увидел сидящих собак. Но сидели они не рядом, нет. Пес сел около ящиков, его подружка далее, шагов за десять. Они сидели и смотрели на нас, требовали – глазами – сделать. «Всегда так садятся, вразнобой. Местами только иногда путаются, – пояснил мне полковник. – Чокнулись старички в одиночестве, склероз их донял». Ощущение жути, некоей опасности, готовой выпрыгнуть на нас из угла, не проходило во мне. Как все, кто воевал и кто знает, что и враг может быть всюду и шалая пуля – госпожа твоей жизни, я верил в предчувствия. И сейчас осматривался, пытался понять, где же прячется пугающее. Я ведь солдат, меня чепухой не испугаешь. Но бывает, на войне что-то прошепчет тебе: отрой окоп в стороне. Послушаешься, и снаряд минует тебя. На заводе мне однажды что-то шепнуло, что с вагранкой вот-вот случится беда. Я поверил голосу, и аварии не произошло. Конечно, это подсознательная догадка, но все же. А что здесь? Какая беда? В чем дело? Эти странные собаки. Они дряхлые, глаза их (три на двоих) слезятся, ошейники... Гм, на псах-бродягах были старые, вытершиеся, широкие ошейники... Собаки так странны... Если я что-нибудь смыслю в них, то ведь и кобель не беспороден, у него в родне хорошие собаки, таксы и овчарки. Одни – охотники, другие – розыскные чутьистые псы. Какой же он беспородный! И подружка его хотя и похожа на ерш для чистки бутылок и не сразу поймешь, где у нее хвост и где голова, но в ней явно течет кровь терьеров, определенно она с чутьем, если не потеряла его, старая! Но предчувствие... Стоп! Что у них за ошейники?.. ...Ошейнички, какие ошейнички?.. Я хотел подойти к собакам, но мои ноги отяжелели, я боялся шагнуть дальше. И почему-то с неудовольствием слышал тяжелые шаги полковника. Вот он звякнул какой-то железякой. Тогда я позвал собак, позвал тихо-тихо, тем голосом, которого у меня уже не было с самой войны: «Иди ко мне... ко мне... ко мне...» Подошли обе и остановились, глядя мне в глаза. Скольким людям они так смотрели в глаза? Сотням? Что от них ждали? К ним подходили, может быть, гладили. Иные обижали их, но другие кормили и принесли ватник и солому на подстилку. «Подь, подь сюда...» Уткнулись в мои колени и стоят. Но морды их взодраны, они пытаются заглянуть мне в глаза. Эти собачьи глаза! «Милые, хорошие, старые. Чего вы хотите от нас?» – шепчу я и глажу их головы, одну правой, другую левой рукой. И мои ладони ощущают струпья и шрамы, струпья и шрамы. Милые, хорошие, милые, хорошие. Здорово вам досталось. Тут я взял ошейник старушки лапатошки и повернул его, уже зная, что увижу на нем. Ну, не совершенно точно, а процентов так на 50. Вот он, знак МРС. И весь ужас, что проникал в меня и холодил мне спину, вдруг выступил потом на спине. Мне показалось, что волосы мои встали дыбом, я уже знал, над чем сидели столько лет, что указывали псы приходившим сюда дуралеям. «Стоять!» Я гаркнул на полковника так, что собаки припали к земле. И полковник тоже замер, ухватясь за ящик. «И ты спятил? – спросил он меня. – Что с тобой?» Что ему сказать? Он хочет идти ко мне, а ему нужно стоять. «Искать!» – приказываю собакам. И старички обрадовались. Они опять уселись на свои места и теперь смотрели только на меня. «Что?» – шепотом спросил, догадываясь, полковник. «Это собаки ЭМ ЭР ЭС!» «Минорозыскные собаки?» «Такие знаки на ошейниках». «О, пять тысяч дураков в одном городе!» – воскликнул он. И как хорошо, что место было пыльное, грязное, с рассыпанными голубиными перьями, которые выпали из гнезда. Было ясно видно, как прошел полковник, и я следил во все глаза, чтобы он шел обратно по своим следам. Он подошел ко мне весьма потный. Веко его глаза подергивалось. «Пять тысяч дураков! – повторил он. – Ты сам не вздумай искать, я побежал звонить».
Надежда: kukushka пишет: До обиды написано мало О собаках-бойцах, Защищавших нас в годы войны! Да, Саша, всё правильно ты написал... Вспомнился только этот рассказ, надеюсь, что есть ещё. kukushka пишет: И огонь, и цветы полевые Будут памятью светлой, Будут скромной наградой и им!
Оболенталь: Надежда пишет: Вспомнился только этот рассказ, надеюсь, что есть ещё. Хороший, собаки сделали не мало для победы.
kukushka: Оболенталь пишет: Хороший, собаки сделали не мало для победы. И всё же я больше люблю стихи и рассказы с хорошим концом!
Надежда: kukushka пишет: И всё же я больше люблю стихи и рассказы с хорошим концом! Саша, в этом рассказе хороший конец. В полном тексте рассказа понятно, что беседа идёт в сибирской части, а в гостях у полковника сапёр был в г.Нелина Слобода, Рязанской обл. В итоге - сапёр забрал этих собак к себе в Сибирь.
kukushka: Надежда пишет: Саша, в этом рассказе хороший конец. В полном тексте рассказа понятно, что беседа идёт в сибирской части, а в гостях у полковника сапёр был в г.Нелина Слобода, Рязанской обл. В итоге - сапёр забрал этих собак к себе в Сибирь. Вот и надо было перепечатать его полностью!!!
Надежда: kukushka пишет: Вот и надо было перепечатать его полностью!!! Саша, там много, вот здесь можно всё прочитать Крокодил и Лапатошка Я выбрала то, что касается собак, и рассказ заканчивается именно так.
kukushka: Надежда пишет: Саша, там много, вот здесь можно всё прочитать Очевидно суть рассказа в том, что Сапёр и Собаки нашли друг друга
Надежда: kukushka пишет: Сапёр и Собаки нашли друг другаСогласна - это родственные души, бойцы, верные присяге, с боевыми травмами. И Сапёр их забрал как боевых товарищей.
хин: Маша, вот не веришь мне, а ведь вернулся за своими тремя серебрениками.
Оболенталь: хин пишет: за своими тремя сребрениками. Если ты о библейском сюжете, то он 30 тетрадрахм, а не за 3 продал Христа. За 3 может быть и не продал бы. Впрочем, какая разница, главное все встало на свои места. И я этому даже рада. А каждый выбирает для себя, "женщину, религию, дорогу, Дьяволу служить или Пророку, каждый выбирает для себя".
Оболенталь: Просто хочу пофлудить/на ночь:) Игорь недавно спросил, мама, что я в своей жизни ты сделала такого, чем можешь гордиться? Правда сказал, что он не в счет Хотя почему? Я им горжусь. Вот я и задумалась, что действительно масштабного я за свою половину жизни сделала? Пожалуй тем, что смогла спасти в прямом смысле слова жизнь своей хорошей знакомой. Вытащив ее из больницы, где ее перелом довели до банальной гангрены. Хотя, гангрена это вовсе не банально, это страшно. Удалось ее выцарапать из Пушкинской истребиловки и перевезти в хирургию ВМА, которые, кстати, на меня сложили все маты за то, что хоть мы и свои люди, но вот такой подарок им подкинула. Бились они за нее как львы и выиграли. Ленка, живи долго! Могу гордиться прекрасными отношениями с мамой. А мамой я вообще горжусь! Мама у меня замечательная. Горжусь образованием. Горжусь своими друзьями, что смогла построить наши отношения так, что мы крепкое плечо друг-другу, всегда способны понять, поддержать, прийти на помощь. И вообще, здорово, когда тебя окружают дорогие тебе люди, а плохие люди рядом как-то не держаться. Горжусь тем, что имею интереснейшую работу. Горжусь тем, что люблю собак. Горжусь, что смогла стать судьей. Спасла Фишу и Песю и еще много собачьих Душ. Горжусь тем, что у меня появился свой, загородный дом и я его строю/не сама конечно, но я мозг Какой-то текст сумбурный получается Коротенько: Могу гордиться что: Родила сыновей, и они выросли хорошими людьми. Пока не построила, но строю дом. Посадила много деревьев. Вот опять что-то сумбурный текст, а мысли как муравьи разбегаются. СКАЖИТЕ, А НА САМОМ ДЕЛЕ, ЧТО В ЖИЗНИ ГЛАВНОЕ И ЧЕМ ДОЛЖЕН ГОРДИТЬСЯ ЧЕЛОВЕК?
Надежда: ГОРДИТЬСЯ ТЕМ, ЧТО СЧИТАЕТ ДЛЯ СЕБЯ ГЛАВНЫМ!
Оболенталь: Надежда , это как? Главным в государстве? Таки увы... Или главным в жизни? Тогда это получается эгоизм какой-то. Или как-то по-другому?
Рамзес: Мне кажется обычно гордятся чем-то, что достигается большими усилиями! Вырастить хорошего человека - это большой труд (не у всех кстати получается), и это достижение не только в масштабе отдельной семьи , но и в государственном тоже. А ежели есть еще и достижения на профессиональном поприще, то это вообще говорит о состоятельности человека (от слова "состояться"). Не так много женщин, кто может этим похвалиться. А дома всё же пусть мужики строят, а мы им поможем своими бесценными советами
Оболенталь: Рамзес пишет: А дома всё же пусть мужики строят Так они и строят, а я руковожу. Т.е. строю я :) И все же, мне стало очень интересно, а ведь действительно, что сделал человек в своей жизни и чем он может гордиться? Вопрос открыт, может еще кто выскажется?
Оболенталь: Кодекс чести самураев, всегда краток, понятен и очень верен. О достоинстве Достоинство – это внешнее проявление непоколебимого самоуважения. Оно делает человека человеком. Это – глубокая вера в то, что человек скорее умрет, чем позволит другим презирать себя. Достоинства каждого человека видны с первого взгляда. Есть достоинство во внешнем виде. Есть достоинство в спокойствии. Есть достоинство в краткости слов. Есть достоинство в безупречности манер. Есть достоинство в величавости поступков. И есть достоинство в глубоком постижении и ясном понимании. Все достоинства проявляются на поверхности. Но их залог есть простота мысли и сила духа. — Кодекс чести самурая
Benjamin: Оболенталь пишет: Вопрос открыт, может еще кто выскажется? Мне конечно есть что сказать, но я не скажу!
Lola: Benjamin пишет: но я не скажу! Я тоже промолчу. Ибо спорно все это, а спорить уже не хочется!
Lola: Оболенталь пишет: Кодекс чести самураев, всегда краток, понятен и очень верен. Точно, я не самурай Древние восточные ценности не очень хорошо стыкуются с нашей действительностью! Оболенталь пишет: Достоинства каждого человека видны с первого взгляда. Вот здесь Маша, многих Ваших достоинств я не сумел разглядеть с первого взгляда
Оболенталь: Lola пишет: Ибо спорно все это, а спорить уже не хочется! Сергей, не спорить, а хочется все же знать, чем можно гордиться в этой жизни. Некоторые проживают земную жизнь, а в итоге и вспомнить нечего. Lola пишет: Маша, многих Ваших достоинств я не сумел разглядеть с первого взгляда Вот уж Вы прямо льстец какой! Lola пишет: Древние восточные ценности не очень хорошо стыкуются с нашей действительностью! Так и в христианстве есть почти идентичные выражения о ценностях.
Надежда: Надежда пишет: ГОРДИТЬСЯ ТЕМ, ЧТО СЧИТАЕТ ДЛЯ СЕБЯ ГЛАВНЫМ! Тема, конечно, ближе к философии. Потому и процесс рассуждения может затянуться, а в этом особо нет желания. Постараюсь коротко. ГЛАВНОЕ - то, что для человека в жизни ценно и важно! Любое (это субъективное ощущение) - будь то семья, или дети, или успехи в работе, или открытия, или одержать победу в чем-то где-то и т.п. ... Исходя из собственных ценностей, человек может ГОРДИТЬСЯ своими достижениями, успехами, открытиями, причастностью, и просто тем,чем он владеет или имеет!.. Именно такая гордость (или радость) дает человеку внутренний стержень личности, что в свою очередь проявляется в достоинстве, и способствует развитию самодостаточности. Вот... я так думаю.
Оболенталь: Надежда пишет: .. Именно такая гордость (или радость) дает человеку внутренний стержень личности, что в с свою очередь проявляется в достоинстве, и способствует развитию самодостаточности. Вот... я так думаю. Согласна!
Lola: Оболенталь пишет: а в итоге и вспомнить нечего. Вспомнить есть всегда и у всех. Только масштаб разный! Оболенталь пишет: Вот уж Вы прямо льстец какой! Вы удивитесь, но по гороскопу я собака, со свойственными ей повадками! Оболенталь пишет: Так и в христианстве есть почти идентичные выражения о ценностях "Почти", ключевое слово! Все таки пытаетесь втянуть в дискуссию!
Lola: Надежда пишет: Исходя из собственных ценностей, человек может ГОРДИТЬСЯ своими достижениями, успехами, открытиями, причастностью, и просто тем,чем он владеет или имеет!.. Лучше и сказать трудно!!! Я бы на этом и завершил обсуждение.
Оболенталь: Lola пишет: Все таки пытаетесь втянуть в дискуссию! А давайте!
Lola: Оболенталь пишет: А давайте! Нееее!
Оболенталь: Lola пишет: Нееее! Ну, вот........ Остается курить бамбук и кушать поп-корн
Оболенталь: Когда-то я стану старенькой, Седой и корявой старушкой В засаленном старом фартучке, С привязанной к попе подушкой. И, ползая неуверенно, Себе помогая клюшкой… Нет, нет, я совсем не уверена, Что буду такой старушкой. С зажатой в зубах сигареткой, С блестящей сережкой в ухе Я буду старой КОКЕТКОЙ На зависть другим старухам!!! Я буду внучке - подружкой, А внуку - партнершей в танце. Я буду смотреть порнушку И сочинять романсы. Я расскажу своим внукам, Пока им еще неизвестно, Что жизнь - занятная штука, Что жить - это так интересно! Я их научу смеяться - В голос, а не украдкой. Я их научу держаться За жизнь ЭТУ мертвой хваткой. И как-то снежной зимою, Свой коньячок попивая, Устало глаза прикрою, Скажу: "Неплохо жила я".
Lola: Оболенталь пишет: Остается курить бамбук и кушать поп-корн Почему Вы так решили? Совсем даже нет! Курю, но не бамбук. От поп-корна тошнит, а если съем - пучит! Не мое... Какая Вы настырная, мозги сворачиваются, как кислое молоко! Сейчас для меня важно, чтоб Проша вырос добрым и порядочным человеком - это раз! Если это получится - буду гордиться! Лота будет интерчемпионом - это два! Тоже буду гордиться! Мне эта тема напоминает "ярмарку тщеславия". Катя права: сказать есть что, но не скажу! Ибо очень личное!
Lola:
Надежда:
Lola:
Lola: Точно в нашу тему:
Надежда: "Самый верный друг" ...Тот, кто будет рядом с тобой всегда, даже в самые трудные моменты жизни,.. тот, кому без тебя будет очень тяжело...
Lola: Надежда пишет: тот, кому без тебя будет очень тяжело... И тот без кого тебе будет очень тяжело...
Lola: Вокруг часто слышно о зависимости. “Ты с этим телефоном… как наркоман!”, “Да ты зависим от телевизора!”. А проблема лежит несколько глубже. Люди зависимы от доступности. Всё очень просто. Короткие предложения доступнее. Меньше букв в словах — еще доступнее. Картинки — новый уровень доступности. Сразу всё ясно. Анимация — почти совершенно! Заметьте, как быстро Твиттер со своей простой и понятной схемой захапал огромную долю блогосферы. Зачем изгаляться и писать большой пост, когда можно наштамповать сотню мелких, доступных сообщений. Выйдем на новый уровень? Вот вам сервис, где не надо писать, просто фотографируй и ставь лайки! Всё так просто! Возможно, вы обращали внимание на то, что бестселлеры (в большинстве своем) — просты. 50 оттенков серого. Просто, доступно, понятно. Про животные слабости и страсти. Не нужно ни над чем задумываться. Просто потребляй. “Жрать, срать, ржать”. Всё по завету Фримана. И большинство текстовых медиа тоже просты. Ошибся Данила. В простоте сила, а не в правде. Пипл хавает только простые вещи. Почему айОС популярна? Большинство ответит, что там всё просто. Доступно. Проще и доступнее смотреть ТВ, чем читать. Только не стоит кичится, что “я не смотрю ТВ”. Мы все смотрим ТВ. Все сериалы, все шоу — это ТВ контент. И не важно где мы его потребляем — перед 102-дюймовой плазмой в гостиной или на 3,5 дюймовом экране старенького айфона. Вместе с распространением интернета обесценивалась информация. Потому что она теперь доступна всем. Всем и везде. 24/7. Не нужно помнить о чем-то, ведь поисковик всегда в зоне доступа. Книги можно потреблять сотнями. Смысла искать и думать над качеством контента нет - доступен любой. Для любого социального слоя. Для любого эмоционального уровня. Мы все смеемся над иностранцами. “Они тупые! Не могут бутылку вина открыть без штопора!”. Да, не могут. Многие. Потому что привыкли к простоте. Им не нужно решать эту задачу. Но мы-то чем лучше? Тут всё точно так же, зачем держать в уме табличку умножения, если есть калькулятор в телефоне? Задайте этот вопрос своим сверстникам, помнят ли они ее? В большинстве случаев на лице будет недоумение — зачем? Зачем ее помнить, если есть десятки более простых способов решить эту задачу. Людям не нужны вещи, сложные для понимания. Они готовы платить за простоту. Хотите действительно успешный стартап? Реализуйте простейшую идею! Вот тебе две кнопки — “Снять” и “Поделиться”. Не думай, как оно работает. Просто снимай и делись. Делись и снимай снова. Тебе не нужно помнить пароль от карты, просто поднеси телефон к терминалу и покупка оплачена. Посмотрите по сторонам. Везде простота. Там, где всё сложно — еще не дошла цивилизация. Простые люди в доступном мире простых вещей.
Lola: Хоть и про кошек, но очень достойно, как мне кажется: Один мой друг подбирает бездомных кошек, Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит. Они у него в квартире пускают корни: Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик, Конечно, уже оккупирован, не осталось Такого угла, где не жили бы эти черти. Мой друг говорит, они спасают от смерти. Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь. Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам, И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден. Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям. Мне тоже всучил какого-то хромоножку С ободранным ухом и золотыми глазами, Тогда ещё умещавшегося в ладони... Я, кстати, заботливый сын и почетный донор, Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы. Но все эти ценные качества бесполезны, Они не идут в зачет, ничего не стоят, Когда по ночам за окнами кто-то стонет, И в пении проводов слышен посвист лезвий, Когда потолок опускается, тьмы бездонней, И смерть затекает в стоки, сочится в щели, Когда она садится на край постели И гладит меня по щеке ледяной ладонью, Всё тело сводит, к нёбу язык припаян, Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда. Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом. Она отступает.
Надежда: "Мир не изменится из-за спасения собаки, но для собаки спасение изменит мир навсегда..."
полная версия страницы