Форум » ПОРОДНЫЕ ПОСИДЕЛКИ ( Флудилка ) » Флудилка (продолжение) » Ответить
Флудилка (продолжение)
Оболенталь: Просто поговорить
Benjamin: Оболенталь пишет: И где они кролика берут? Вопрос второй, как далеко этот кроль убежал. Со своим наверное в поле приходят и айда бегать за кроликом, правда в чистом поле это удовольствие краткосрочное Ни у кого нет бегов за кроликом, а в Уфе вот есть.
Оболенталь: Мораль всей басни такова: Толпою гасят даже льва.
Benjamin: Фотка класс!
Надежда: Даже, глядя на фотку, чувствуешь, что Всё Очень Серьёзно и Грозно!
kukushka:
Оболенталь: Описание товара родословная РКФ. От титулованных родителей с прекрасной родословной.. В детстве поцарапался об гвоздь, но со временем его не будет. Могу продать его за 6000. Кого не будет со временем? Щенка или гвоздя? Кого продать? Щенка или гвоздь? Вот такие объявления пишут.
kukushka: Вот такая у нас весна.
Надежда: Ой, почти как наш двор! Оболенталь пишет: Кого не будет со временем? Щенка или гвоздя? Кого продать? Щенка или гвоздь?
kukushka: Надежда пишет: Ой, почти как наш двор! У нас уже всё растаяло и почти подсохло, сегодня опять насыпало, а завтра растает и будет по уши грязи!
Надежда: А у нас вопреки ожиданиям сегодня морозец -7 и сильный ветер с севера, одним словом - холодно!
kukushka: Погода сходит с ума - днем жарило солнышко, вечером валит снег - ничего не видно!
kukushka:
Надежда: Как он лапочкой-то...
kukushka: Да, играть все любят. Только бы ногу не задел.
kukushka: А вот общаемся мы здесь - Римский Форум
kukushka: Древняя Русь В русском фольклоре собака всегда положительный персонаж, нередко спасающий герою жизнь (в ряде сюжетов преданность пса сравнивается с верностью жены, всегда не в пользу последней). Образ собаки и волка часто встречается в русских сказках. В сказке "Иван-царевич и Серый волк" как раз затрагивается хтоническая сущность волка (собаки): связь его с живой и мертвой водой, оборотнические моменты, но в тоже время он помощник человека. Высоко ценили собак славянские племена. Еще о 1560 г. некий в самаитском списке попрекал своих соплеменников "почитанием псов". Вошедшее в русский язык слово "собака", употребляющееся как ругательство, имеет татарское происхождение, что объясняет его уничижительный оттенок. Собака одной породы с волком, но с давних времен стала его лютым врагом, защищая-оберегая хозяйское добро. Недаром сложилась неизменно оправдывающаяся в жизни поговорка: "Собака - человеку верный друг!" Заслышит волк собачий лай - сторонкой норовит обойти: знает серый, что зубы-то у этих сторожей острые, а чутье - на диво. О своем верном друге-стороже насказал краснослов - пахарь немало всяких крылатых словец, и все они в один голос говорят о собачьей привязанности, о собачьем нюхе, о собачьей неприхотливости. По собачьему лаю узнает сбившийся с дороги путник, где поблизости жилье человеческое. По нему же загадывают на святки и красные девушки: "Гавкни, гавкни, собаченька, где мой суженый!" Многое множество примет связано с хорошо знакомым деревенскому человеку собачьим нравом. Если собака качается из стороны в сторону - к дороге хозяину; воет пес, опустив морду вниз, или копает под окном ямку - быть в доме покойнику; воет, подняв голову, - ждут пожара; траву ест собака - к дождю; жмется к хозяину, заглядывая ему в глаза, - к близящемуся несчастью; мало ест, много спит - к ненастной погоде; не ест ничего после больного - дни того сочтены на небесах Необходимо сказать о роли волка в славянской мифологии и его связи с собакой. Амбивалентное отношение к волку и собаке в мифологических представлениях приводило к инверсии. Поэтому коротко остановимся на этом моменте. В мифологических представлениях народов волк тесно связан с собакой. Для всех мифов о волке характерно сближение его с мифологическим псом. В представлениях германских народов два волка (Geri и Freki) сопровождали бога войны Одина в качестве его "псов". Именно для индоевропейских мифологических представлений характерно "смешивание" волка и собаки. В славянской мифологии волк также тесно связан с собакой. В славянских поверьях волки находятся в подчинении лешего, который кормит их как "своих собак". У гуцулов волки - "собаки мужских и женских лесных духов". У славян наблюдается сходство быличек о волке-оборотне и собаке-оборотне, аналогичны обереги от волков и собак. В славянском фольклоре были распространены представления о попеременном превращении людей то в волков то в собак. Известны сказочные мотивы, в которых герой часто является "сыном собаки". У славян же используются заговоры, обращенные к лешему, к святым - повелителям волков, с тем, чтобы они уняли "своих псов". У славянских народов "волчьими пастырями" являются разные святые. У восточных славян, болгар, сербов, хорватов, словенцев, босняков - св.Георгий, который накануне Юрьева дня собирает волков и ездит на них верхом ("русский волк - Юрова собака"; "Волки на Украйне называются хортами или хартами (т.е. собаками) св. Юрия или Юровыми собаками") (Гура 1995: 103-104; Он же 1995а: 411, 413; Балушок 1996: 94-95; Фаминцын 1995: 331). С "песьеголовостью" связаны религиозно-магические комплексы - поедание женских грудей, кормление щенков женщинами, ритуальное убийство младенцев, - известные у славян или приписываемые славянам в древний период данными письменных источников. В литовской мифологии сокол, конь и собака, сожженные вместе с Швинторгом, культурным героем, по-видимому, - классификаторы трех зон космоса (небо - земля - преисподняя), которые стали доступны Швинторгу после смерти Во рту у страшного пса Ярчука из славянской мифологии находится волчий зуб, а под его нижней губой - две гадюки. Согласно русскому поверью, солнечное затмение происходит, когда небесный волк проглатывает Солнце (эта идея была знакома и многим другим народам). По словам выдающегося мифолога XIX века А.Н.Афанасьева, в украинских поверьях Большая Медведица - это запряженные кони; "черная собака каждую ночь силится перегрызть упряжь и через то разрушить весь строй мироздания, но не успевает в своем пагубном деле: перед рассветом побежит она к студенцу, чтобы утолить жажду, а тем временем упряжь снова срастается". В другом варианте этой истории говорится о псе, прикованном на железную цепь возле Малой Медведицы. Пес всячески старается перегрызть свою цепь; "когда цепь будет порвана - тогда и кончина мира". Знаменитый греческий философ Прокл, живший в пятом веке нашей эры, писал о "Лисьей звезде", которая "постоянно пробует на зуб ремень упряжи, связывающей небо и землю"; древние германцы добавляли, что "когда лиса добьется успеха, мир погибнет". (срав. Рагнарёк) Как доказал известный российский филолог Вяч.Вс.Иванов, мотив змееборства в славянской мифологии вырос из более древнего мотива о героях-кузнецах, сковывающих цепями чудовищного Пса. Что еще существеннее - "на всей территории Евразии указанный мифологический комплекс связан одновременно с Большой Медведицей как колесницей и звездой около нее как собакой, опасной для мироздания, а также и с кузнецами...". В древнерусской традиции связь собаки с загробным миром нашла отражение в былине "Вавило и скоморохи": здесь фигурирует "инишное" царство, которым правит "царь Собака". В славянских языках выражение "песья вера" бытует в качестве бранного, относящегося к иноверцам. Украинская поговорка: "Жид, лях и собака - все вiра однака". Представление о нечистоте пса находит отражение "нечистых" дней как "песьих". Святки, масленица, купальские дни воспринимаются как нечистое время, ознаменованное ритуальным разгулом и сквернословием. Матерная брань это "песья брань", язык псов, их речевое поведение. Матерщина широко представлена в разного рода обрядах явно языческого происхождения - свадебных, земледельческих, т.е. в обрядах, связанных с плодородием; является необходимым компонентом таких обрядов и носит безусловно ритуальный характер. В дохристианской Руси в Киеве действительно существовал пантеон семи славянских богов - языческих символов: Перуна, Велеса, Стрибога, Мокоша, Дажебога, Сварога и объединяющего их - Семаргла (Симаргла), о которых упоминается в "Повести временных лет".Семаргл-Семиглав-Семиглавий, он же Руевит - бог войны. Он изображался с семью мечами за поясом и восьмым - в правой руке. В таком виде его образ установлен на острове Рюген (Балтика). Сенмурв называется иранским и кавказским крылатым богом с собачьей головой. На Руси его называли Паскудью или Переплютом. Переплют упоминается в "Слове святого Григория об идолопоклонстве" в связи с танцами и ритуальными возлияниями. По мифологии изображение волка (пса) является тюркской эмблематикой. Волк (пес, собака), по преданию, является спасителем всех этнических тюрков. Еще в начале XIX века царское правительство обращало внимание на одну из серьезнейших опасностей для России - панисламизм. Проводником в создании так называемого "исламского пояса", начиная с Северного Кавказа через Среднюю Азию и Южную Сибирь, в конечном преобразовании в государство Туран, является Турция.
kukushka:
Оболенталь: Это "старая" картинка. С бородой так сказать
kukushka: Оболенталь пишет: Это "старая" картинка. С бородой так сказать Зато правдивая!
kukushka: Оболенталь пишет: Это "старая" картинка. С бородой так сказать Так я ещё молодой, мог не видеть
kukushka: Когда-то нам в детстве и мамы, и папы Читали "ремесла чем пахнут" Джанни Родари. А мне интересно так было всегда, Чем пахнет собачник, ну хоть иногда. Ну вот-получилось примерно вот так, Надеюсь права окажусь или как? Пахнет собачник-сначала щенком, Пахнет он творогом и молоком, Пахнет пушистою шерсткой порою, А иногда даже пахнет весною. Пахнет он даже шампунью собачьей, Пахнет собакой, бывавшей на даче. Пахнет он снегом и лужей осенней, Пахнет хорошим всегда настроеньем. Пахнет он кормом вот-вот привезенным, Выставкой пахнет и травкой зеленой. Пахнет игрушками, море которых, Пахнет всегда он защитой "зеленых". Но все равно-главный запах его- Счастье собачье-дороже всего!!! Пахнет собачник улыбкой собачьей, И ничего нет тех запахов слаще!
kukushka:
kukushka:
Benjamin:
kukushka:
kukushka: НЕИЗВЕСТНОЕ ПИСЬМО БАРЫНИ И.С.ТУРГЕНЕВУ Эй,писатель!Слушай,гений! Внемли гласу моему, Измени, мусью Тургенев, Малость книжку про Му-Му! Умоляю без угрозы, Даже если труд не мал, Измени в презренной прозе Ты трагический финал. Приведу тебе примеры, Сделай вывод и дерзай- Скажем,лодочку у Геры Стибрил вредный дед Мазай! Рази это-номер дохлый? Аль иначе поменяй: Ну,допустим,я оглохла- Что глухой собачий лай?! Я тебе паштет и яйца Передам в ответ на "Йес". Сделай,чтоб не состоялся Утопления процесс! Окажи же честь старухе, Виновата я одна- Я была тогда не в духе По причине бодуна. Чай,маэстро,проще чиха Сохранить живот Му-Му... Я совсем не Салтычиха, Внемли гласу моему!
kukushka: Габриэль Гарсия Маркес Глаза голубой собаки Она пристально смотрела на меня, а я все не мог понять, где прежде я видел эту девушку. Ее влажный тревожный взгляд заблестел в неровном свете керосиновой лампы, и я вспомнил — мне каждую ночь снится эта комната и лампа, и каждую ночь я встречаю здесь девушку с тревожными глазами. Да-да, именно ее я вижу каждый раз, переступая зыбкую грань сновидений, грань яви и сна. Я отыскал сигареты и закурил, откинувшись на спинку стула и балансируя на его задних ножках, — терпкий кисловатый дым заструился кольцами. Мы молчали. Я — покачиваясь на стуле, она — грея тонкие белые пальцы над стеклянным колпаком лампы. Тени дрожали на ее веках. Мне показалось, я должен что-то сказать, и я произнес наугад: «Глаза голубой собаки», — и она отозвалась печально: «Да. Теперь мы никогда этого не забудем». Она вышла из светящегося круга лампы и повторила: «Глаза голубой собаки. Я написала это повсюду». Она повернулась и отошла к туалетному столику. В круглой луне зеркала появилось ее лицо — отражение лица, его оптический образ, двойник, готовый раствориться в трепетном свете лампы. Грустные глаза цвета остывшей золы печально посмотрели на меня и опустились, она открыла перламутровую пудреницу и коснулась пуховкой носа и лба. «Я так боюсь, — сказала она, — что эта комната приснится кому-нибудь еще, и он все здесь перепутает.» Она щелкнула замочком пудреницы, поднялась и вернулась к лампе. «Тебе не бывает холодно?» — спросила она. «Иногда бывает…» — ответил я. Она раскрыла озябшие руки над лампой, и тень от пальцев легла на ее лицо. «Я, наверно, простужусь, — пожаловалась она. — Ты живешь в ледяном городе». Керосиновый огонек делал ее кожу медно-красной и глянцевой. «У тебя бронзовая кожа, — сказал я. — Иногда мне кажется, что в настоящей жизни ты должна быть бронзовой статуэткой в углу какого-нибудь музея». «Нет, — сказала она. — Но порой мне и самой кажется, что я металлическая — когда я сплю на левом боку и сердце гулко бьется у меня в груди». — «Мне всегда хотелось услышать, как бьется твое сердце». — «Если мы встретимся наяву, ты сможешь приложить ухо к моей груди и услышишь». — «Если мы встретимся наяву…» Она положила руки на стеклянный колпак и промолвила: «Глаза голубой собаки. Я всюду повторяю эти слова». Глаза голубой собаки. С помощью этой фразы она искала меня в реальной жизни, слова эти были паролем, по которому мы должны были узнать друг друга наяву. Она ходила по улицам и повторяла как бы невзначай: «Глаза голубой собаки». И в ресторанах, сделав заказ, она шептала молодым официантам: «Глаза голубой собаки». И на запотевших стеклах, на окнах отелей и вокзалов выводила она пальцем: «Глаза голубой собаки». Люди вокруг лишь недоуменно пожимали плечами, а официанты кланялись с вежливым равнодушием. Как-то в аптеке ей почудился запах, знакомый по снам, и она сказала аптекарю: «Есть юноша, которого я вижу во сне. Он всегда повторяет: „Глаза голубой собаки“. Может быть вы знаете его?» Аптекарь в ответ рассмеялся неприязненно и отошел к другому концу прилавка. А она смотрела на новый кафельный пол аптеки, и знакомый запах все мучил и мучил ее. Не выдержав, она опустилась на колени и губной помадой написала на белых плитках: «Глаза голубой собаки». Аптекарь бросился к ней: «Сеньорита, вы испортили мне пол. Возьмите тряпку и сотрите немедленно!» И весь вечер она ползала на коленях, стирая буквы и повторяя сквозь слезы: «Глаза голубой собаки. Глаза голубой собаки». А в дверях гоготали зеваки, собравшиеся посмотреть на сумасшедшую. Она умолкла, а я все сидел, покачиваясь на стуле. «Каждое утро, — сказал я, — я пытаюсь вспомнить фразу, по которой должен найти тебя. Во сне мне кажется, что я хорошо заучил ее, но проснувшись, я не могу вспомнить ни слова». — «Но ты же сам придумал их!» — «Да. Они пришли мне в голову потому, что у тебя пепельные глаза. Но днем я не могу вспомнить даже твоего лица». Она стиснула в отчаянии пальцы: «Ах, если бы нам знать по крайней мере название моего города!» Горькие складки легли в уголках ее губ. «Я хочу до тебя дотронуться», — сказал я. Она вскинула глаза, я язычки пламени заплясали в ее зрачках. «Ты никогда не говорил этого», — заметила она. «А теперь говорю». Она опустила глаза и попросила сигарету. «Почему же, — повторила она, — мне никак не вспомнить название своего города?» — «А мне — наши заветные слова», — сказал я. Она грустно улыбнулась: «Эта комната снится мне так же, как и тебе». Я поднялся и направился к лампе, а она в испуге отступила назад, опасаясь, что я случайно заступлю за невидимую черту, пролегающую между нами. Взяв протянутую сигарету, она склонилась к огоньку лампы. «А ведь в каком-то городе мира все стены исписаны словами „глаза голубой собаки“, — сказал я. — Если я вспомню эти слова, я отправлюсь утром искать тебя по всему свету». Ее лицо осветилось красноватым огоньком сигареты, она глубоко затянулась и, покручивая сигарету в тонких пальцах сказала: «Слава богу. Я, кажется, начинаю согреваться», — и проговорила нараспев, будто повторяя за пишущим пером: «Я… начинаю… — она задвигала пальцами, будто сворачивая в трубочку невидимый листок бумаги по мере того, как я прочитывал написанные на нем слова, — согреваться…» — бумажка кончилась и упала на пол — сморщенная, крохотная, превратившаяся в пыль золы. «Это хорошо, — сказал я. — Мне всегда страшно, когда ты мерзнешь». Так мы и встречаемся с ней, вот уже несколько лет. Порою в тот момент, когда мы находим друг друга в лабиринте снов, кто-то там, снаружи, роняет на пол ложечку, и мы просыпаемся. Мало-помалу мы смирились с печальной истиной — наша дружба находится в зависимости от очень прозаических вещей. Какая-нибудь ложечка на рассвете может положить конец нашей короткой встрече. Она стоит за лампой и смотрит на меня. Смотрит так же, как в первую ночь, когда я очутился среди сна в странной комнате с лампой и зеркалом и увидел перед собой девушку с пепельными глазами. Я спросил: «Кто вы?» А она сказала: «Не помню…» — «Но мы, кажется, уже встречались?» — «Может быть. Вы могли сниться мне, в этой самой комнате». — «Точно! — сказал я. — Я видел вас во сне». — «Как забавно, — улыбнулась она. — Значит, мы с вами встречаемся в сновидениях?» Она затянулась, сосредоточенно глядя на огонек сигареты. И мне опять показалось, что она — из меди, но не холодной и твердой, а из теплой и податливой. «Я хочу дотронуться до тебя», — повторил я. «Ты все погубишь, — испугалась она. — Прикосновение разбудит нас, и мы больше не встретимся». — «Вряд ли, — сказал я. — Нужно только положить голову на подушку, и мы увидимся вновь». Я протянул руку, но она не пошевелилась. «Ты все погубишь… — прошептала она. — Если переступить черту и зайти за лампу, мы проснемся заброшенные в разные части света». — «И все же», — настаивал я. Но она лишь опустила ресницы: «Эти встречи — наш последний шанс. Ты же не помнишь ничего наутро». И я отступил. А она положила руки на лампу и пожаловалась: "Я никогда не могу заснуть после наших встреч. Я просыпаюсь среди ночи и больше не могу сомкнуть глаз — подушка жжет лицо, и я все твержу: «Глаза голубой собаки. Глаза голубой собаки». «Скоро рассвет, — заметил я. — Последний раз я просыпался в два часа, и с тех пор прошло много времени». Я подошел к двери и взялся за ручку. «Осторожнее, — предупредила она. — За дверью живут тяжелые сны». — «Откуда ты знаешь?» — «Совсем недавно я выходила туда и с трудом вернулась назад. А проснувшись, заметила, что лежу на сердце». — Но я все же приоткрыл дверь. Створка подалась, и легкий ветерок принес снаружи запах плодородной земли и возделанной пашни. Я повернул к ней голову и сказал: «Тут нет коридора. Я чувствую запах поля». — «Там, за дверью, — сказала она, — спит женщина, которая видит поле во сне. Она всегда мечтала жить в деревне, но так никогда и не выбралась из города». За дверью светало, и люди повсюду уже начали просыпаться. «Меня, наверное, ждут к завтраку», — сказал я. Ветер с поля стал слабее, а потом стих. Вместо него послышалось ровное дыхание спящего, который только что перевернулся в постели на другой бок. Стих ветерок, а с ним умерли и запахи. "Завтра мы непременно узнаем друг друга, — сказал я. — Я буду искать женщину, которая пишет на стенах: «Глаза голубой собаки». Она улыбнулась грустно и положила руки на остывающий колпак лампы: «Ты ничего не помнишь днем». Ее печальный силуэт уже начал таять в предутреннем свете. «Ты удивительный человек, — сказала она. — Ты никогда не помнишь своих снов».
kukushka: В Питер привезли новый мюзикл "Алые паруса", у них гастроли по России, где будет идти - советую сходить.
kukushka:
kukushka:
Оболенталь: kukushka пишет: В Питер привезли новый мюзикл "Алые паруса", у них гастроли по России, где будет идти - советую сходить. Да ну тя! Я болею, хвораю и никуда идти не хочу. С собаками бы погулять....
kukushka: Оболенталь пишет: Да ну тя! Я болею, хвораю и никуда идти не хочу. С собаками бы погулять.... Ну и зря. Очень красиво!!!
Оболенталь: Говорю же, хвораю и мне до любой красоты, как до кактуса.
kukushka: Оболенталь пишет: Говорю же, хвораю и мне до любой красоты, как до кактуса. Наша ветхая лачужка И печальна и темна. – Что же ты, моя старушка, Приумолкла у окна?
Джосер: Никто из них понять не хочет, Как можно их любить, каких-то псов… Им не понять,как можно рано утром Не по будильнику, а из любви к собаке встать, И, даже не всегда успев почистить зубы, В забрезживший рассвет уйти гулять… Собачник- это ведь не просто слово! Собачник- это состояние души… Собачник понимает каждый вздох и шорох, Взгляд, взмах хвоста, движенье головы… Собачник, если заболеет, знает, Что не нужны ему врачи… Есть лекарь дома — он залижет И собой согреет раны, Что ноют по ночам в груди… Собака… Преданней, наверно, На свете нету существа… Он не предаст и не уйдёт к другому, Хоть может огрызнуться иногда… Желаем всем- Живите долго-долго И радуйте друг-друга вы! И знайте, никогда не будет Ближе и честнее друга, чем пёс, Лежащий у твоей ноги…
Benjamin:
kukushka: Джосер пишет: Никто из них понять не хочет, Как можно их любить, каких-то псов… Душа собачник...Она непостижима Для обывательских мозгов. Никто из них понять не может Как можно их любить, каких-то псов...
kukushka: А.Фет Последний сноп свезен с нагих полей, По стоптанным гуляет жнивьям стадо, И тянется станица журавлей Над липником замолкнувшего сада. Вчера зарей впервые у крыльца Вечерний дождь звездами начал стынуть. Пора седлать проворного донца И звонкий рог за плечи перекинуть! В поля! В поля! Там с зелени бугров Охотников внимательные взоры Натешатся на острова лесов И пестрые лесные косогоры. Уже давно, осыпавшись с вершин, Осинников редеет глубь густая Над гулкими извивами долин И ждет рогов да заливного лая. Семьи волков притон вчера открыт, Удастся ли сегодня травля наша? Но вот русак сверкнул из-под копыт, Все сорвалось - и заварилась каша: "Отбей собак! Скачи наперерез!" И красный верх папахи вдаль помчался; Но уж давно весь голосистый лес На злобный лай стократно отозвался
kukushka: Собака моя, ЧЕЛОВЕЧНАЯ
Оболенталь: Вроде Мальчиком звала свою собаку Ф. Раневская. Очень сожалела и скорбила когда он умер.
полная версия страницы